|
в пустоте души сухие горошины несбывшегося * * * как присяду боль ложится на колени мягким пледом и холодным мокрым носом тычет в теплую ладошку если ж встану сразу вскочит и бежит за мною следом и покусывает сердце понемножку понарошку вот же сука привязалась не забудешь не прогонишь и ругал ее и шикал и бросал в нее камнями улетал на самолете из хабаровска в воронеж а она зараза рядом как привязана ремнями я найду ее под вечер подзову ее поближе я налью ей в миску виски даже если пить не просит я люблю ее наверно потому что знаю вижу ты опять уйдешь к кому-то а она меня не бросит * * * данайцы задолбали уж дарами куда не глянь один и тот же вид кобылы их с воздушными шарами и так же подозрительно звенит у них внутри меж грубо сбитых досок и вновь горланит выйдя на балкон издерганный небрежный как набросок поэт провидец бездарь недоносок косматый и нетрезвый лаокон * * * какие господи закаты… не удавиться бы с тоски но это позже а пока ты глотаешь лес и склон покатый и мох на камне у реки где ветер западный в виски тебя целует осторожно в его фигуре невозможной многоколенной многосложной сырой промозглой бездорожной болотной слякотной тревожной все грани мягки и легки прикосновения руки его все слаще год от года и можно б вытерпеть погоды туманы трубы и венки но эти чертовы восходы… не удавиться бы с тоски * * * от тебя не осталось ни сна ни последнего звука ни бумаги клочка ни огрызка сырой сигареты только ночь тычет мордой в ладони как блудная сука и глазами немыми не может поведать мне где ты в чьей постели ты ждешь предрассветного ржавого неба беспокойной дремоты что твердо на горло наступит чью бесцветную воду толчешь в предначертанной ступе превращая тщедушную быль в эту странную небыль я твержу себе снова что вовсе тобой не болею не считаю ни дней ни сердечного дробного стука я глотаю коньяк как микстуру шалею жалею что уже ни осталось ни сна ни последнего звука… * * * во вселенной не случайно всюду мусор всюду дырки даже солнце made in china как написано на бирке я гляжу вздыхая томно в каучуковые выси с облаками из бетона и ко мне приходят мысли что в башке моей из ваты их пожалуй многовато * * * тостуемый давно не пьет до дна он честно спит в ржавеющем салате ему плевать его ли в том вина что водки больше нет и нет вина что в сумрак погружается страна как якорь в воду что бычки в томате к утру уплыли в мир святой плотвы где океан глубок а соус нежен где воздух свеж прозрачен и разрежен где горизонт безоблачно безбрежен где можно славно жить без головы где мне не побывать уже увы * * * черствеет шкура высохшей души и засыхает ломаною коркой и пустота в груди как ни дыши и кажется замызганной и горькой растрепанная серая весна в оковах летаргического сна пол неровен мир случаен я не болен я скучаю |